banzay
Участник 2-го Всесоюзного слёта "Друзья Жигулей" в 83г
- Сообщения
- 697
- Реакции
- 48
- Город
- Москва
- Авто
- AUDI A6C6 4F 2,7TDi, 2009 кватра, сарай ; PASSAT B5+ - продан
Источник http://inauka.ru/history/article64085?subhtml
РЕДКИЕ ДОКУМЕНТЫ, ОТКРЫВАЮЩИЕ ВОВ С НЕОЖИДАННОЙ СТОРОНЫ
Неисчерпаема документальная история Великой Отечественной войны, ставшей эпохой в жизни каждого, кого она застигла живущим на земле. Редакция журнала "Родина", которая всегда щедро оснащает свои публикации письменными и фото-свидетельствами, получила, готовясь к 60-летию Победы, из архива Президента РФ и Российского государственного архива социально-политической истории редкие документы, открывающие войну с неожиданной для читателя-неисторика стороны. Они подкупают своей бескомпромиссно честной правдой о том, что происходило в воюющей армии. В цену подвига, в цену Победы входит и то, что пришлось за эти четыре года народу пережить, осмыслить, преодолеть.
Накануне 61-й годовщины Победы мы публикуем выдержки из нескольких документов, в том числе немецких, трофейных, приведенных на страницах журнала.
"Считаю своим долгом сообщить"
Записка Сталину от Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко - первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии, после ее оккупации члена Военного совета Западного, Центрального, позже Брянского фронтов - "О некоторых важных вопросах войны" с анализом боевых действий в июле-августе 1941 года.
I Политическая работа в армии
Большая слабость политической работы в армии заключается в том, что она не отвечает на главные вопросы. Отходы волнуют бойцов, младший и средний нач. состав... Это большой вопрос не только в армии, это вопрос в стране...
Политработники и комиссары подчиняются тяжести обстановки, она давит на них, поэтому они мало бывают с бойцами, не работают с прибывающим пополнением.
II Недостатки в боевых действиях
Слабая маневренность. Немцы перевозят солдат на автомашинах. За неделю успевают перебросить дивизию в 2-3 места, солдаты не устают. У нас - огромное количество автотранспорта, загруженного чем нужно и чем не нужно, переброска дивизии - целая проблема, большей частью идут походным порядком. Красноармейцы сильно устают, спят прямо под артиллерийским огнем. В бой вводятся сразу после маршей. Несменяемость частей и соединений: как вошли в бой, так и дерутся до полного истощения.
Всюду линия фронта одинаково толстая или одинаково тонкая, без усиления там, где наиболее вероятно появление противника... Использование авиации: во многих случаях ей даже не ставят задач. Их составляют командующие, очень часто со слабым учетом оперативной установки. Указания слабые и нередко провокационно-паникерские.
III Борьба с танками
Мы производим огромные оборонительные работы. На Днепровском рубеже копали рвы более 500 тысяч человек, а всего на всех рубежах в Белоруссии было занято 2 миллиона. Возведены огромные сооружения. Все города и весь путь на восток опоясаны огромными противотанковыми рвами, волчьими ямами, надолбами, завалами, но части противника действовали по дорогам. А дороги не перекапывались, при отходе наших войск не минировались, не взрывались, и противник проходил беспрепятственно.
IV Слабость разведывательных органов
Почти нет радиоперехвата, а немцы в большинстве работают открытым текстом, очевидно, зная слабость нашей радиотехники.
V О тылах
Тылы надо немедленно пересмотреть и сократить. Масса категорий, лишних для боевых действий и обеспечения войск.
VI Штабы
Штабы фронтов хотят руководить операциями, как шахматными фигурами, только на бумаге. Отсутствует работа по их организации. Составление и отдача приказа считается главным элементом дела. Дальше уже ждут результатов. Нет проверки обеспечения войск, контроля продвижения грузов. На бумаге интендантства у дивизии значатся 5 суточных выдач, а дивизия голодает. Никто не предусматривает путь продовольствия до нее от склада. То же с боеприпасами.
"Сегодня приеду и расстреляю вас всех"
Записка от от 10.07.42 секретарю ЦК ВКП(б) Маленкову от командира 141-й стрелковой дивизии полковника Тетушкина - об отсутствии дисциплины, преступной безалаберщине и бестолковщине, взаимоотношениях высшего командования и прочих причинах успешного наступления немцев.
Прибыл я с дивизией в район южнее Воронежа 3 июля с задачей приступить к подготовке оборонительного рубежа по восточному берегу Дона с 7 июля. А оказалось, что 3 июля прямо из вагонов пришлось занять оборону по Дону и противодействовать противнику, который уже вышел на западный берег и делает переправы через реку. Я спрашиваю: что мешало направить нас сюда месяц тому назад? Зачем привезли нас 1 июня в район Поворино, где дивизия пробыла ровно месяц? За это время мы построили бы здесь прекрасную оборону, помогли бы переправиться отходящим войскам (и тем сохранили бы тысячи орудий и боевых машин, оставленных противнику), да и сама дивизия при той переброске из Москвы месяц назад не потеряла бы от бомбежек ни одного человека...
Пехоте не хватает стойкости. Она плохо обучена, беспрекословного повиновения младшего старшему нет, особенно это отражается на звене младший командир — боец, то есть там, где начальник голосом воздействует на подчиненного — в бою. Не хватает жесткой дисциплины, чтобы обеспечить успех, чтобы никто не смел бросить свое место в окопе в любой обстановке. Умри, а держись! Противник в этом отношении много сильнее нас... Я наблюдал немецких пленных, которых гнали десятки километров до штабов, и у них все было цело, до личного номерка, у всех вычищены сапоги и побриты лица. Дисциплина особенно необходима в бою, где она решает дело.
Возьмем вопрос об отношениях высшего комсостава. Командарм или его начальник штаба, или даже начальник оперативного отдела вызывает к телефону командира дивизии, его начальника штаба и кричит: "Сволочь, оболтус... твою мать... почему ваш полк не может взять деревню, сегодня приеду и расстреляю вас всех". Конечно, никто из них за полгода к нам не приезжал, а по телефону расстреливали до пяти раз в день. В какой армии были или есть такие отношения?! Эта закваска спускается вниз, кругом стоит сплошной мат. Командарм 33-й армии даже бил по лицу командиров, причем ни за что... Почти везде не считаются с мнением командиров дивизий (которые лучше, чем кто-либо другой, знают обстановку в своей полосе)...
Какая часть войск из находящихся на фронте людей фактически участвует в бою? Не больше 1/5 воюют, а 4/5 находятся в тылу дивизий, армий, фронтов... Я воевал в войну 1914-1917 гг. В штабе полка были двое: командир полка и адъютант, в штабе дивизии трое-четверо - и все. Теперь у нас на КП командира полка - десятки людей, на КП командира дивизии - сотни, а в армии или на фронте я даже не могу сказать, там - тучи. Причем все они ездят на машинах, приезжает, привезет какую-нибудь писульку и завалится спать при этом штабе на неделю. А у противника все до последнего музыканта и повозочного дерутся в передней линии. А штат тылов и штабов минимум раз в десять меньше нашего.
Будет ли советская власть после войны?
Сведения из отчетов, присланных для изучения в отдел пропаганды ЦК ВКП(б), - о типичных вопросах, задаваемых партийным лекторам на встречах с населением в различных регионах Советского Союза.
Почему не сообщается в сводках Совинформбюро о потерях Красной Армии?
Как понимать положение товарища Сталина о том, что Советский Союз выйдет из войны еще более сильным?
Не потеряем ли мы Западную Украину, Белоруссию, Прибалтику?
Почему роют окопы на правом берегу Днепра, если Красная Армия уже наступает на Запад?
Правда ли, что для московских дам введены вечерние бальные платья?
Будут ли обеспечивать солью?
Будет ли после войны чистка партии и останутся ли в ней коммунисты, находившиеся на оккупированной территории?
Правда ли, что будет свободная торговля, а если правда, то когда?
Почему ответственным работникам дают спецпайки, а рядовым служащим нет?
Является ли сейчас обязательным восстановление колхозов?
Верно ли, что тех, кто работал на немцев, будут выселять в Сибирь?
Зачем дают промтоварные карточки, если их не отоваривают?
Будут ли отпускать госсредства на строительство новых церквей? Как будут готовить кадры священников?
Почему нам не дают хлеба, а немецким военнопленным дают?
Правда ли, что мы сдали англичанам в аренду на 99 лет Баку и Грозный?
Правда ли, что после войны мы будем пять лет работать на Англию и США?
Что сделают с мужчинами, остававшимися в оккупации?
Что делать с детьми бывших полицейских, которые теперь стали сиротами?
Как относиться к женщинам, мужья которых в Красной Армии, а они вышли замуж за немцев?
Считаются ли бездетными женщины, имеющие детей от немцев, будут ли с них брать налог?
Можно ли восстановить наши праздники, такие, как масленица и др.?
Будет ли существовать советская власть после войны или же будет такая же, как в Америке и Англии?
Будут ли после войны английские лавки?
Можно ли считать зверями всех солдат гитлеровской армии?
Будет ли предъявлен счет Германии при таком же правительстве, как у нас?
Какая судьба ждет Германию после ее поражения?
Может ли случиться, что союзники не откроют второго фронта и в 44-м г.?
Не будут ли решены вопросы мира без нашего равноправного участия?
Что же они такое, эти русские?
Выдержки из секретных докладов 1942-1943 гг. имперской службе безопасности для высшего руководства Германии - сравнение данных предвоенной пропаганды с информацией, поступающей от солдат вермахта и мирных граждан, сталкивающихся с русскими военнопленными и восточными рабочими.
Прежние представления населения о России в ходе войны во многом изменились, и возникает ряд противоречий, которым трудно дать объяснение. Важно и с точки зрения будущих задач, которые придется решать на Востоке, создать четкую реальную картину этого пространства и этих людей.
...Солдаты сообщают, что, наряду с примитивностью и нищетой масс, они видели огромные сооружения, гигантские промышленные предприятия, электростанции и т.д. Они задают себе вопрос: как все это осуществил большевизм?.. Уже сегодня для многих немцев встает вопрос о духовном отношении к тысячам остарбайтеров. Именно наши рабочие отмечают, что эти русские часто проявляют смышленость, ловкость, быстроту в понимании даже сложных процессов в работе машин...
В германской пропаганде советский человек представал как тупое эксплуатируемое существо, "рабочий робот". Сейчас немцы часто убеждаются в прямо противоположном. В многочисленных докладах сообщается, что остарбайтеры своей технической осведомленностью озадачивают наших рабочих. В докладе, поступившем из Франкфурта-на-Одере: "В одном имении советский военнопленный разобрался в двигателе, с которым наши специалисты не знали что делать". Доклад из г. Глагау: "Они сразу демонстрируют техническую осведомленность и не нуждаются в более длительном обучении, чем немцы... машины, давно нуждающиеся в ремонте, с помощью примитивных средств приведены снова в действие..." Уровень образования в Советском Союзе не такой уж низкий, как это у нас изображалось... Немцы находят определенное объяснение тому неслыханному количеству вооружения у противника, которое свидетельствует о наличии квалифицированных инженеров и специалистов... Использование остарбайтеров часто приводит немцев в замешательство. Сравнение мастерства русских и немецких сельхозрабочих оказывается в пользу первых.
Большевизм, неважно какими средствами, вселил в большую часть русского населения непреклонное упорство, которое никогда не встречалось в Первую мировую войну... За боевой мощью врага стоит своеобразная любовь к отечеству, своего рода мужество и товарищество, безразличие к жизни, которые надо признать...
"Если я не вернусь"
Последнее письмо сержанта Матвея Чикова сыновьям в тульское село Дедилово:
"Дорогие мои сыночки Валера и Вова! Когда вы вырастете большими, то прочитайте это письмо. Я пишу его на передовой в тот момент, когда чувствую, что это, возможно, в последний раз. Если я не вернусь домой, то вам, мои любимые сыночки, не придется краснеть за своего папоньку, вы можете смело и гордо говорить своим друзьям: "Отец погиб на войне, верный присяге и Родине". Помните, что в смертельной схватке с ворогом я своей кровью завоевал вам право на жизнь. А поскольку войне рано или поздно придет конец, то уверен, что мир будет для вас долгим. Хочу, чтобы вы любили и всегда слушали Мать. Я это слово написал с большой буквы и хочу, чтобы и вы писали его только так. Мать научит вас любить землю, труд, людей. Любить так, как любил все это я... Будьте чистыми в душе своей, смелыми и сильными. И пусть будет у вас более счастливая судьба... Не плачь, Маруся, обо мне. Значит, так Богу угодно, чтобы отдал я жизнь за землю нашу русскую, за освобождение ее от фашистской сволочи, чтобы вы, мои родные, остались живы и свободны... Жаль вот только, что повоевал я мало - всего 220 дней. Прощайте, мои любимые сыночки, моя милая женушка и мои родные сестрички. Целую вас крепко. Ваш отец, муж и брат Чиков М.М. 14 мая 1942 года". (В этом бою сержант Чиков и погиб).
Элла МАКСИМОВА
Выжить и дожить
История появления этих снимков в нашей газете такова. В "Известия" обратился сам их автор, 43-летний фотограф из Нидерландов Мартин Ремерс. Он рассказал, что в 2004 году начал работу над серией портретов ветеранов Второй мировой войны. Причем эти люди, по замыслу Мартина, представляли все страны, участвовавшие в войне. В результате получился 51 портрет, подкрепленный краткими историями персонажей (беседовал с ветеранами сам Ремерс). Серия из девяти таких снимков завоевала второй приз в категории "Портреты" на международной выставке World Press Photo-2006. "Тема войны, роли и места в ней человека меня особенно волнует", - говорит Ремерс. Его работы публиковались в International Herald Tribune, The New York Times, The Independent, The Times, Die Zeitung, Der Spiegel, Focus, Die Zeit. Теперь - в "Известиях".
Константин Шаров, 1923 г.р. (Россия)
"Впервые я встретил немцев в Сталинграде. После войны несколько раз ездил в Германию. Мы с немцами пили водку. Но я до сих пор не доверяю этой нации. Они в прошлом хотели завоевать Европу. Они хотят этого и сейчас.
В ходе Второй мировой немцы пытались захватить власть оружием, а сейчас они используют экономические рычаги. Польша и прибалтийские государства совершили большую ошибку, когда стали членами Евросоюза. Теперь немцы скупят их землю. Со временем они станут угрозой и для российской экономики.".
Иосиф Коетсвальский, 1913 г.р. (Россия)
"Я из знатной семьи. Мой дед был полковником царской армии. После того, как коммунисты пришли к власти, нашу семью выслали в исправительно-трудовой лагерь в Архангельске. Матери удалось бежать к своему брату в Москву. В 37-м году ее нашли и убили. Нам с отцом удалось сбежать из лагеря с третьей попытки.
Когда началась война, я подавил всю свою ненависть к коммунизму. Я решил сражаться за родину. Не за Сталина. Это он виноват в гибели миллионов русских солдат. Сталин всех талантливых офицеров казнил. Не Сталин выиграл войну, а народ".
Полина Святогорская, 1925 г.р. (Россия)
"Я училась на медсестру. Когда началась война, пошла на фронт. Но ни одна воинская часть не хотела меня брать, потому что мне было всего 16 лет. Я пришла в штаб железнодорожных войск, который находился в Казани, и стала их упрашивать: "Возьмите меня. Я вам нужна, ведь я медсестра". И меня все-таки приняли.
Я была помощницей хирурга. На первой моей операции пациенту ампутировали ногу. Врач протянул ее мне. Я не хотела брать и умоляла: "Пожалуйста, пришейте ногу обратно". Но хирург приказал закопать ее. Я вышла вся в слезах. Меня увидели солдаты - они взяли ногу и сами похоронили ее. До того момента я не имела представления, что такое война".
Фредерик Леннарт Бентли, 1924 г.р. (Великобритания)
"Меня ослепила вспышка от взрыва немецкой гранаты, когда ночью я стоял в карауле недалеко от города Кан в Нормандии. К счастью, я смог самостоятельно добраться до наших позиций. Если бы немцы меня нашли, они бы точно меня застрелили. Таковы уж законы войны: раненым не предлагают ночлег. Нужно в первую очередь заботиться о себе. Люди, никогда не видевшие войны, этого понять не могут. Война - это когда 24 часа в сутки находишься на волоске от смерти.
Когда я потерял зрение, война для меня закончилась. Я проработал 33 года на лейландском заводе инженером-механиком: проверял исправность оборудования на ощупь. Женился, стал отцом четырех детей. У меня была хорошая жизнь после войны".
Джек Шлегель, 1923 г.р. (США)
"Я родился в Германии, потом переехал с родителями в США. Когда началась война, на меня все вокруг стали показывать пальцем - из-за немецкого происхождения. Я так хотел самоутвердиться, что пошел волонтером на военную службу.
В ходе освобождения Бельгии в 1944 году мы как-то взяли в плен 500 немцев. Один из охранников подошел ко мне и сказал: "Тебя зовут Шлегель, не так ли? У меня тут немец, и он тоже Шлегель". Оказалось, это был мой двоюродный брат! Мы немного поговорили о семье. Я попросил охранников обращаться с моим родственником получше. Теперь он живет в США. И до сих пор верит: если бы немцы победили, мир стал бы лучше".
Эдмунд Вагнер, 1926 г.р. (Польша)
"Я не умел плавать и однажды чуть не утонул. Ушел под воду, но потом набрался сил и вынырнул. После этого чьи-то руки схватили меня и вытащили на берег. Вот так я оказался в Нормандии.
Потом мы загорали и курили с канадцами в яблочном саду недалеко от Кана. Над нами кружили самолеты. "Они летят в Германию", - говорили мы друг другу. Потом на нас стали сбрасывать бомбы. Мы прыгнули в какую-то канаву, заполненную водой. Восьмерых из нас ранили. Нескольких канадцев убили. Мы были в ярости. А в Лондоне заявили, что в произошедшем виноваты мы сами: продвигались слишком быстро, и потому нас приняли за немцев. Дело постарались замять.
После войны я не смог вернуться на родину. Ублюдок Черчилль продал Польшу России. А коммунисты не хотели с нами связываться - мы ведь воевали вместе с британцами. Я влюбился в девушку из Голландии и написал об этом матери. "Живите на ее родине", - ответила она. Так мы и сделали. В 1959 году я наконец собрался приехать в Польшу и повидать мать. Однако возникла проблема: я был человеком без гражданства. Я подал прошение на имя королевы Нидерландов и вскоре получил положительный ответ. Мне даже не пришлось платить взнос, потому что я сражался в армии освободителей. В дверь родного дома я постучал в рождественскую ночь".
Бак Доусон, 1920 г.р. (США)
"Мы встретили русских у Эльбы. Они напились водки еще до нашего прихода. Это была очень сплоченная команда - как, впрочем, и мы. И нам тоже хотелось показать, какими мы были крутыми парнями. Один из нас решил научить русских прыгать с парашютом. Он спрыгнул с третьего этажа нашего штаба и сломал лодыжку.
Когда мы праздновали победу, русские палили из настоящего оружия. Прямо как на "диком Западе". Они проехали на грузовике вниз по склону, и он перевернулся. Кого-то придавило насмерть, но русские не унывали. Они не очень-то ценили жизнь. Может быть, потому, что все тогда сильно напились".
Барон Филипп фон Безелагер, 1917 г.р. (Германия)
"Я командовал кавалерийской ротой и был ранен под Москвой. После контузии стал ординарцем фельдмаршала фон Клюге в Смоленске. Выполняя его поручения, виделся с Гитлером четыре или пять раз. Когда я к нему приближался, всегда чувствовал, как что-то внутри сжимается. Я никогда с ним не разговаривал, просто жал ему руку и сухо здоровался.
В июне 42-го я впервые узнал о том, что евреев и цыган целенаправленно уничтожали - их объявили врагами рейха. Для меня это был поворотный момент. Я, как офицер, не хотел быть соучастником военных преступлений.
Я стал членом подпольной группы фон Трескова. Его целью было убить Гитлера. Среди заговорщиков я был самым молодым. Группа Трескова планировала покушение на фюрера. Я и еще семь офицеров должны были застрелить его на заседании, посвященном разработке наступления на Курск. Мой брат Георг был профессиональным стрелком - он должен был руководить операцией. К несчастью, от плана отказались, так как глава СС Генрих Гиммлер отменил заседание по Курску. Гиммлера мы тоже собирались убить.
Позднее наша группа готовила взрыв в ставке Гитлера "Вольфшанц". Я сам собрал бомбы и перевез их в Берлин. Затем бомбы попали в руки графа фон Штауфенберга, который и привел их в действие 20 июля 1944 года. К сожалению, фюрер остался жив. Некоторые из заговорщиков были арестованы, другие покончили с собой. До самого конца войны я боялся: вдруг меня тоже раскроют. В тот день, когда Германия капитулировала, я выбросил в реку капсулу с цианидом, которую всегда носил с собой".
==============================
Вот ещё:
Источник http://achtungpanzer.bos.ru/scholl.htm
Joachim Scholl командовал танком Panzer VI Tiger под номером "232" в составе 2-ой роты 102-го танкового батальона SS "Das Reich". хотя он не так знаменит, как некоторые другие танковые командиры, но до момента захвата его в плен у Кана (Caen), он успел уничтожить 76 танков противника. После пленения он был отправлен в печально известный лагерь нацистских военнопленных "Комри" (Comrie, Perthshire) в Шотландии.
Joachim начал свою карьеру в башне Panzer III, затем пересел на Panzer IV и, наконец, на Panzer VI Tiger. Лучшим и самым достоверным рассказом о его боевых буднях будет цитирование его дневника, который он вёл на протяжении войны. Что я и сделаю...
Первая часть дневника
(относится к периоду его службы на Восточном фронте. Именно с этого времени он решил вести свой дневник)
Курск (операция "Zitadelle")
10 июля 1943 г.
Это мой первый бой на Тигре. Я потратил всю ночь, читая и перечитывая инструкцию по эксплуатации этой боевой машины. Вспоминая о прошедшем периоде обучения, прокручивал различные ситуации в голове. Я очень нервничаю. Такого сосредоточения сил с обеих сторон я не припомню с начала операции Барбаросса. В любом случае, не стоит себя изводить, это свершится, и мне нужно сделать максимум из возможного в этой битве.
10 июля 1943 г.
Ничего особенного в моём первом бою на Тигре не произошло. Он прошёл обыденно. Нас обстреливали в течение нескольких минут, но огонь вёлся как-то неорганизованно. Несколько снарядов ударило в броню моего Тигра. Мне это не понравилось... Мы продвинулись вперёд примерно на 7-8 км. Продвижение сильно замедлялось из-за минных полей и досаждающих самолётов противника. Уша записал на свой счёт 2 победы, но я, всё же, выиграю свои 100 марок, которые мы, я, Герт и Уша, поставили на то, кто будет иметь наибольший боевой счёт к концу войны. Завтра будет новый день.
11-12 июля 1943 г.
Да, я одержал свою первую победу. Ладно, это был всего лишь тягач, буксировавший артиллерийское орудие, но это, всё равно, - уничтоженная цель. Мой наводчик, Карл, выпустил по нему около 30-ти снарядов. Один Бог знает, где его учили целиться..! Уша записал на свой счёт ещё три победы. Боров, он уже далеко меня опередил. Думаю, ему попался гораздо лучший наводчик. Я слышал, что мы потеряли сегодня 4 Тигра на минных полях. Это сделало меня очень осторожным при продвижении вперёд. Я собираюсь немного сдать назад и подождать, пока Ульрих внимательно исследует маршрут продвижения.
15 июля 1943 г.
Что за день! Я думаю, мы подбили 5 танков сегодня. Я не уверен точно, так как там было столько пыли и столько танков кругом! Было трудно даже просто обнаружить цель. В один из моментов боя я почти приказал открыть огонь по нашему StuG. Мне показалось, что это русский. Я знаю точно, что я уничтожил русскую САУ, так как она была всего в 50 метрах передо мной. Куски САУ долетели даже до моего Тигра и застучали по броне. Это какое-то сумасшествие, во время обучения нам говорили, что мы должны уничтожать цели на больших дистанциях. Мне и в голову не приходило, что они имели в виду ТАКИЕ дистанции. Я думаю, что мы также уничтожили несколько противотанковых орудий противника, так как все мы, и я, и Герт, и Карл, обстреливали их позиции фугасными снарядами.
16 июля 1943 г.
Ещё один день в аду. Коммунисты устроили ад на поле боя. Мы уничтожили группу пехоты противника, пытавшейся обойти наших гренадеров с фланга. Даже внутри Тигра мы слышали, как наши гренадеры радостно кричали всякий раз, когда очередной наш снаряд ложился прямо в середину русских. При такой поддержке мы чувствовали себя прекрасно. Хотя, должен сказать, что наблюдать за летающими повсюду частями тела мне удовольствия не доставляло. Нашего заряжающего, Берти, дважды вырвало прямо в пустые ячейки хранилища снарядов. Сам будет убирать... Наступила ещё одна ночь, пытаюсь уснуть. Не думаю, что у меня получится. Я уже не могу нормально поспать в течение трёх дней.
19 июля 1943 г.
Это сражение складывается не слишком удачно для нас. Прошли слухи, что русские войск здесь гораздо больше, чем ожидалось. Я слышал, что армейские танковые батальоны Тигров, ведущие боевые действия далеко впереди, уже несут большие потери. Это настораживает и пугает... Нашу позицию практически захлестнули русские войска. Мы запросили артиллерийскую и авиационную поддержку, так как наши запасы фугасных снарядов на исходе. Перекрёстным огнём нам удалось загнать около 2000 русских в овраг. Мы уже трижды перезаряжали ленты наших пулемётов, и трижды пополняли боезапас фугасных снарядов. Я никогда прежде не видел столько крови. Меня мутило, Берт склонился и орал мне в ухо, пока до него не дошло, что послужило причиной моего состояния. Я никогда не забуду этот день.
20 июля 1943 г.
Сегодня мы получили удар противотанкового снаряда в бортовую броню. Он разорвал защитный козырёк над траком. Мы подумали, что это конец, и что наш трак разорван. Но наш водитель, Роберт, сказал, что Тигр всё ещё на ходу и хорошо управляется. Тем временем Уша послал один за другим два снаряда по позиции противотанковых орудий, и уничтожил оба. Мы всё ещё не вошли в Прохоровку. Коммунисты имеют там очень сильную оборону. Я не думаю, что мы будем захватывать этот населённый пункт. Мы уничтожаем штурмовые орудия (?) противника в больших количествах. Уша сказал, что они не будут засчитываться в нашем пари. Это меня расстроило и вызвало раздражение, так как в этом случае я отстаю от него уже на 10 побед.
21 июля 1943 г.
09.00 - Вы можете в это поверить? Наш наводящий ужас танк... сломался. Роберт думает, что проблема в трансмиссии. Мы ждём эвакуации в ремонтные мастерские. Надеюсь, что нам не придётся пересаживаться на Panzer III или что-нибудь ещё в этом роде, пока мы ждём наш танк из ремонта.
10.45 - Нас буксирует в расположение ремонтных мастерских Тигр из 503-го батальона. Знакомы с его экипажем уже довольно давно. Их командир недавно погиб, так что я оставляю их наедине со своими мыслями.
13.50 - Мы прибыли в мастерские. В очереди на ремонт стоят 8 Тигров из разных подразделений. На броне некоторых из них видно множество отметин от снарядов, так что я подумал, что мы ещё счастливчики. Я подошёл к Иоганну Фёну (Johann Foen). Он совсем недавно закончил обучение и женился на китаянке, с которой познакомился во время учёбы в Берлине. Сейчас он - всего лишь глупый 20-ти летний мальчишка. Я не собираюсь жениться до тех пор, пока война не закончится. Ремонтники сказали, что нам придётся ждать около 3-х дней, пока они приведут наш Тигр в порядок. Мы доложили в штаб, и попросили небольшого отдыха. Я должен отдохнуть, у меня до сих пор стоят в глазах те расчленённые тела в овраге.
23 июля 1943 г.
У нас кое-что случилось. Мы ехали обратно к себе в часть. Наш путь пролегал через маленькую деревеньку. Роберт увидел, как один из полицейских избивал русского старика. Он выскочил из машины, и сбил полицая на землю. Подоспел напарник полицейского, Роберта скрутили, и собрались уводить, вероятно, для предъявления обвинения. Ну вот, прекрасно, я остался без водителя, потому что эти полицаи хотят везде и всюду распространить своё влияние. Я подошёл ко второму полицейскому и сказал, что если они не вернут мне Роберта, то я заберу их на передовую и покажу тот овраг с изуродованными телами. В ответ полицейский пожал плечами и сказал, что он видел и похуже. Откуда эти полицейские могут видеть похуже, если они даже на передовой никогда не были? Но я не стал спорить, а Роберта освободил наш командир.
24 июля 1943 г.
Роберт вернулся обратно с довольно заметными отметинами на лице. Вероятно, ему досталось от полицейских. Его отпустили без права покидать расположение своего подразделения. Ха, куда он может пойти? Каким образом он может покинуть расположение своего подразделения? Я написал жалобу о нанесении Роберту физических повреждений, которые серьёзно мешают ему выполнять свои служебные обязанности. Наш Тигр всё ещё не отремонтирован. Старший механик сказал, что потребуется ещё два дня для ремонта. Я очень расстроен, Уша за это время ещё больше оторвался от меня по числу побед.
25 июля 1943 г.
Наконец-то наш Тигр отремонтирован. Механики работали всю ночь, так как поступил строжайший специальный приказ: "Срочно вернуть все танки на фронт". Вообще, дела идут совсем плохо. На пути назад нам поступил приказ отбуксировать в ремонт другой повреждённый Тигр. Прекрасно, это оказался Тигр Уши! Теперь у меня есть прекрасная возможность догнать его по результативности. Мы шутили по пути в мастерские, временами он возмущался по поводу бардака, который творится на фронте. Он сказал, что никто не знает, кто где находится, а русские наваливаются как сплошная коричневая стена. По его словам, русские совершенно не обращают внимания на свои потери. К сожалению, и наши войска изрядно потрёпаны. Ещё он сказал, что во второй роте осталось всего три танка.
27 июля 1943 г.
Сегодня ничего не подбил. Целый день мы вели огонь, но из-за густых облаков пыли и дыма, я даже не знаю, что мы там подбили, и подбили ли вообще. Я чувствую себя очень уставшим, экипаж - тоже. Роберт дважды практически засыпал на ходу. Карл сказал, что уничтожили пару орудий, один Т-34 и много пехоты. Но я ничего из этого подтвердить не могу. Но я всё равно заявлю об этих победах, так как я пока не вышел из этой гонки за 200 марок.
28 июля 1943 г.
Сегодня нам приказали отступить и перегруппироваться. Это первый раз с начала операции Zitadelle, когда я увидел всю роту в полном сборе. Мы потеряли несколько танков, в основном, из-за технических неисправностей, но некоторые подорвались на минных полях. Молодой Герт был серьёзно ранен, и его отправили в Берлин. Уша сказал, что Герту отнимут правую руку, и пари теперь остаётся лишь между нами двумя. Я сказал, что Уша победил в этом пари, и мы заключим новое, когда Герт вернётся. Собственно, у меня пока и не было такой большой необходимости в 100 марках. Мы возвращаемся обратно в Белгород. На своём пути мы встретили группу пехотинцев. Они выглядели уставшими и понурыми. Я почувствовал себя виноватым, и предложил им забраться на броню. Они устроились за башней. Роберт болтал всю дорогу пока я и Карл не потеряли терпение и не сказали ему заткнуться. Мне, как офицеру, не следовало бы этого делать. Я не потерял контроль над собой, но после этого месяца боёв я уже никогда не буду таким как раньше.
Вторая часть дневника
(относится к периоду боёв за Харьков и Бобруйск)
Харьков
21 августа 1943 г.
Мы отступали и вели бои в течение двух дней. Наш Тигр получил некоторые повреждения, но ничего серьёзного, что могло бы повлиять на его боеспособность. Карл становится прекрасным наводчиком. Он всё ещё не очень уверенно чувствует себя с целями на дальних дистанциях, но сегодня поразил Т-34 на дистанции 1800 метров. Я им очень доволен. Он уничтожил сегодня 4 танка до того, как их экипажи смогли определить, кто же по ним ведёт огонь. Сегодняшний день - наш лучший день! Я думаю, что наше пари с Ушей так быстро не разрешится. Я сейчас имею на своём счету 18 подтверждённых уничтоженных танков противника. Кроме того, более 50 орудий и прочей техники, и множество живой силы русских. Уша говорит, что у него на счету уже 30 уничтоженных русских танков, но я-то знаю, что он хитрит, и заявляет уничтоженные орудия как уничтоженные танки.
22 августа 1943 г.
Сегодня получили два попадания в лобовую броню. Один из них попал в смотровой прибор нашего водителя, Роберта. Что он при этом испытал, я не хочу даже и представлять. Хорошо, что моё место в бою не рядом с ним. Мы чувствуем себя сейчас гораздо увереннее, так как ни один из этих Т-34 не может пробить нашу лобовую броню. Карл уничтожил сегодня 3 орудия, а также несколько гружёных грузовиков. К нам уже и прозвище прилепилось: "Асы по грузовикам". А что мне делать? Где найти хотя бы несколько нормальных танков, если их уже давно нет в поле зрения? Не могу подобрать приличных слов к своему командиру, который послал нас далеко вперёд в составе взвода.
23 августа 1943 г.
Стёр свою последнюю запись в дневнике. Сегодня наш Тигр назначили лидером, так как наш предыдущий лидер, тигр молодого Фёна, завяз в овраге. Идиот! Наш Тигр получил сегодня уже, как минимум, 10 попаданий. И каждое попадание сопровождалось громким звенящим металлическим звуком. Один из снарядов проделал дырку в ящике для амуниции. Мы уничтожили два Т-34, орудие и... ещё 5 грузовиков. Делаю намёк командиру, что не очень-то хочу быть лидирующим танком. Тот засмеялся, и сказал, чтобы я не волновался. А я волнуюсь...
24 августа 1943 г.
Этот идиот, Фён, загнал свой Тигр в грязь так, что орудие зарылось в землю почти на половину своей длины. Механики успели снять с танка всё самое ценное до того, как экипаж подорвал его. Непростительная халатность и растрата, в то время когда нам так нужны все из имеющихся у нас Тигров. Мой Тигр снова в ремонте. Небольшие проблемы с топливной системой. Это не должно занять много времени. Поболтал с парнем из нового батальона, вооружённого танками Пантера. Он сказал, что их танки не хуже Тигров, при условии, что они на ходу. Я рассмеялся и смеялся до того момента, пока он не сказал, что уничтожил около 100 русских танков. Берти и Уша сказали, что он "заливает", и что они слышали только о Кариусе (Carius) и Книспеле (Knispel) из армейских батальонов, воюющих на Пантерах, и хоть сколько-нибудь приблизившихся к такому количеству побед.
25 августа 1943 г.
Сегодня было большое сражение. Мы потеряли несколько Panzer III. Ни одного Тигра потеряно не было. Я снова был замыкающим во взводе. С этой позиции я не мог подбить много танков, но зато и сам я не получил попаданий, за исключением пулемётных и стрелковых. Когда Тигр двигался, я даже не слышал этих попаданий, но ясно видел приближавшиеся к нам со всех сторон трассеры. После пары наших выстрелов, обстрел прекратился. Мне кажется, что русские боятся Тигров: все, кого мы встречаем на своём пути, разбегаются куда только можно. Лидирующие Тигры уже уничтожили большое количество Т-34 и орудий. Уша подбил даже пару этих новых коробчатых КВ. Он сказал, что это было просто, потому что они настолько высокие, что видны за несколько километров.
27 августа 1943 г.
Опять поломались, снова проблемы с трансмиссией. Двигатель тоже работает как-то ненормально, Роберт говорит, что в карбюраторе скопилась грязь. Я не слишком разбираюсь в этих вещах, у меня нет склонности к механике. Нас отбуксировали обратно в сторону Харькова, в расположение ремонтной базы. Мы собрались выпить пива сегодня ночью. Я уже не могу дождаться.
28 августа 1943 г.
Пива попить мне не удалось... Нам сразу выдали новый Тигр и отправили обратно на передовую. Русские предприняли массированную атаку на наши позиции. Они в течение нескольких часов вели по нам артиллерийский огонь. Я не люблю артобстрелы, так как не имею возможности что-то с этим поделать. Наша артиллерия открыла ответный огонь. Я надеюсь, что они накрыли советские артпозиции. Мы ожидали в перелеске вместе с Томасом и Паулем. Томас только недавно прибыл на фронт, а Пауль уже подбил один КВ. Уша был прав, - КВ является лёгкой целью. Пока Пауль перезаряжался, мы подбили и свой КВ. Также, мы уничтожили два орудия и нашу, уже ставшую обычной, норму грузовиков...
29 августа 1943 г.
Сегодня мы были вынуждены отступить. Такое впечатление, что русские имеют бесконечное количество солдат и танков, и они накатываются на нас волна за волной. На поле боя находилось не меньше нескольких сотен Т-34 и КВ. Я был очень напуган. Это был первый раз, когда мне показалось, что мне пришёл конец. Мне не хочется быть похороненным в России. Карл всё стрелял и стрелял, пока у нас не кончились снаряды. После этого нам ничего не оставалось, как развернуться и отступать к позициям нашей пехоты. Мы увидели, как группа пехотинцев направилась к нам, чтобы прикрыть от наступающих русских. После этого эпизода, я был преисполнен уважения и благодарности к этим людям.
30 августа 1943 г.
Мы сегодня долго разговаривали с Ушей и Паулем о вчерашних событиях. Они считают, что нам нужно больше Тигров. Я согласился. Пауль сказал, что эта идея хороша до тех пор, пока у русских не появится столь же сильного танка. Я решил, что этот дневник никогда не покинет моего нагрудного кармана. Уша получил боевой танковый медальон, и мы все были награждены крестами за боевые заслуги. Я очень горд этим.
Бобруйск
3 октября 1943 г.
Ещё одно большое сражение. Мне уже надоело сидеть в обороне. Хотя в обороне и легче уничтожать противника. Берти замаскировал наш Тигр. Сегодня сильный мороз. Я надел на себя три пальто, и, практически, еле царапаю эти строки, так как мои пальцы совсем не гнутся.
5 октября 1943 г.
Мы всё ещё в засаде, и выпавший снег делает нас почти невидимыми. Мы слышали, что завтра будет бой, так как разведчики обнаружили сосредоточение русских войск к востоку от нас. Я не понимаю, как эти русские могут даже думать о ведении боевых действий в такую погоду.
6 октября 1943 г.
Похоже, разведчики были правы. Трусливые русские попытались напасть на нас сегодня утром. Наш камуфляж сработал прекрасно. Мы выкосили их пулемётами ещё до того, как они сообразили что происходит. Я думаю, что они посчитали, что это просто пулемётные расчёты, потому что их Т-34 продолжали катить на нас не сбавляя скорости, пока я и Пауль не сбросили маскировку и не выкатили свои Тигры им навстречу. Мы успели подбить три из них, когда они, наконец, сообразили в чём дело, и начали отступать. Мы преследовали их до конца холма, и оставили нашей пехоте. Мы всё ещё вели по ним огонь, но они с такой скоростью откатывались на реверсе, с какой ещё несколько минут назад наступали. Мы догнали отступающую русскую пехоту, которая не была столь быстра, и прошлись через её порядки. На защитных кожухах гусениц уже скопилось немало замёрзшей крови.
8 октября 1943 г.
Мы сегодня имели преимущество. На нас сегодня наступали русские казаки. Перегрев стволов наших пулемётов был чрезвычайный. Уша сказал, что ствол нашего курсового пулемёта был таким же красным, как флаг коммунистов. На следующий день после возвращения, мы поменяли стволы всех своих пулемётов. Берти недоволен, что ему постоянно приходится выходить наружу и поправлять маскировку на морозе. Я ему доходчиво объяснил, что он среди нас самый молодой, у него самое низкое звание, да и к тому же, это его прямые обязанности. Мы вытолкали его наружу и, послушав пять минут его стенания, всё таки тоже вышли, чтобы помочь ему. Зря мы это сделали. Я потом отогревался в течение часа.
9 октября 1943 г.
Наш Тигр сегодня совсем замёрз. Пришлось использовать огнемёт, чтобы растопить лёд и грязь, забывшие ходовые катки. Ульрих спёр переносной обогреватель с поста связи Luftwaffe. Думаю, что они не очень обрадовались, но обогреватель очень хорошо уместился в нашем ящике для амуниции. Заменили стволы на пулемётах, и вместе с Паулем уничтожили русскую артиллерийскую батарею. Это было так легко, мы просто взобрались на вершину холма, и оттуда обстреляли её. Приятно было видеть досаждавшие нам орудия, разлетающимися на куски. Мне особенно понравился второй взрыв, когда сдетонировали их снаряды.
10 октября 1943 г.
Паулю и мне был дан приказ уничтожить ещё несколько артиллерийских батарей русских. Для помощи, из дивизии нам придали три бронетранспортёра с пехотой. Разведчик Luftwaffe сообщил, что обнаружил в 10 км от нас на вершине холма две батареи "Органов Сталина".
Мы легко уничтожили ракетные установки, которые вспыхнули огненными шарами. Смеха ради, Уша прицелился в скопление грузовиков, которые, я думаю, перевозили ракеты. Мощный взрыв уничтожил и разметал всё, что было на месте грузовиков и рядом с ними. Снег вокруг русских позиций растаял на большом расстоянии. Пехота с нашей помощью завершила разгром русских.
11 октября 1943 г.
Мы совсем замёрзли. Ночью температура упала ниже 20-ти градусов мороза. Топливо замёрзло в двигателе, а траки полностью обледенели. К тому же, только что разразилась метель. Я не думаю, что русские сегодня будут атаковать. Мне хочется в Африку.
12 октября 1943 г.
Мы всё ещё заморожены. Снег такой глубокий, что представляет довольно большую проблему при перемещении. Сегодня нас атаковали казаки, но мы отбили их атаку. Ходят слухи, что нас перебросят под Киев. Вокруг Тигра установлены большие обогреватели в попытке его разморозить.
16 октября 1943 г.
Ульрих обморозился. Выглядит это отвратительно. Медики наскоро обработали его раны, но его левая рука всё ещё не действует. Хотя и в таком состоянии он, всё ещё, может управляться с радио и пулемётом. Наш Тигр наконец-то разморозили, и мы уничтожили ещё одну артиллерийскую батарею, которую русские установили за фермой. Это было легко: русские наделали столько шума моторами своих грузовиков, что даже не услышали нашего приближения. Для их уничтожения хватило трёх снарядов и одной пулемётной ленты. Пехота захватила с десяток пленных. Некоторые из них были практически детьми. Это навело на мысль, что если русские стали использовать детей, то состояние их войск не так уж хорошо.
24 октября 1943 г.
Бои в нашем районе стихли, поэтому нас перебрасывают на помощь войскам под Киевом. Я чувствую вину перед механиками, которым на морозе приходится менять ходовые траки на транспортные. Я всерьёз опасался остаться без траков, если сейчас начнётся обстрел. Я даже не хочу об этом думать.
3 ноября 1943 г.
Мы вступили в бой по пути со станции прибытия. Русские довольно далеко продвинулись. Мы восстановили контроль, но ситуация остаётся серьёзной. Мы атаковали ночью. Мне нравятся местные ночи, в отличие от местных морозов. Снег делает цели легко различимыми. Мы открыли огонь сходу прямо по скоплению русской пехоты. Я надеюсь, что никто из них не был такими же детьми, которых мы видели среди пленных под Бобруйском.
5 ноября 1943 г.
Очередной день тяжёлых боёв. Мы выполняли задания в течение 14 часов без перерыва. Русские не собираются так просто пропустить нас. Уничтожил ещё два КВ и одно орудие. Карл достал их на большой дистанции. Он становится всё более умелым, прицеливаясь на больших дистанциях. Кажется у нас какие-то проблемы с поворотным механизмом башни. Я быстро обнаруживаю цели, но пока наша башня разворачивается, цель либо уходит, либо её уже уничтожает кто-то другой из нашей роты. Роберт считает, что это смазка замёрзла.
6 ноября 1943 г.
Сегодня мы находимся в самой гуще боя. Русские накатываются отовсюду. Мы получили около десяти попаданий в различные части Тигра. Я ненавижу этот металлический звук, когда по броне бьёт снаряд. Мы хорошо повоевали. Уничтожили три Т-34 и целую кучу орудий и грузовиков. Напоролись на толпу русских пехотинцев. Пока открыли по ним огонь, они нас чуть не уничтожили. Кругом сплошной хаос! Принимаю поздравления от командира и Уши, хотя сами они уничтожили сегодня больше танков, чем я. Подумал, что заключение второго пари было не очень хорошей идеей.
9 ноября 1943 г.
Я сегодня очень горд. Меня наградили Железным Крестом 2-го класса за бои, проведённые мной несколько дней назад. Уша и Пауль оба поздравили меня. Нас всех направляют на формирование своего собственного батальона. Мы будем называться 102-ым тяжёлым танковым батальоном SS "Das Reich". Прекрасно, с новыми Тиграми мы должны смочь вернуться с боями к Москве.
Его Тигр был подбит 11 ноября в ходе боёв на окраинах Киева. Экипаж покинул танк. Русская пехота открыла огонь: Берти и Ульрих не получили ранений, Йоахим был ранен в правую ногу, Карла ранили в плечо, а Роберт, к сожалению, сразу был убит. Они пробрались к своим войскам, были отправлены на лечение в Берлин, и провели рождество в госпитале. После поправки они были направлены в Италию, где формировался новый 102-й тяжёлый танковый батальон SS "Das Reich
РЕДКИЕ ДОКУМЕНТЫ, ОТКРЫВАЮЩИЕ ВОВ С НЕОЖИДАННОЙ СТОРОНЫ
Неисчерпаема документальная история Великой Отечественной войны, ставшей эпохой в жизни каждого, кого она застигла живущим на земле. Редакция журнала "Родина", которая всегда щедро оснащает свои публикации письменными и фото-свидетельствами, получила, готовясь к 60-летию Победы, из архива Президента РФ и Российского государственного архива социально-политической истории редкие документы, открывающие войну с неожиданной для читателя-неисторика стороны. Они подкупают своей бескомпромиссно честной правдой о том, что происходило в воюющей армии. В цену подвига, в цену Победы входит и то, что пришлось за эти четыре года народу пережить, осмыслить, преодолеть.
Накануне 61-й годовщины Победы мы публикуем выдержки из нескольких документов, в том числе немецких, трофейных, приведенных на страницах журнала.
"Считаю своим долгом сообщить"
Записка Сталину от Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко - первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии, после ее оккупации члена Военного совета Западного, Центрального, позже Брянского фронтов - "О некоторых важных вопросах войны" с анализом боевых действий в июле-августе 1941 года.
I Политическая работа в армии
Большая слабость политической работы в армии заключается в том, что она не отвечает на главные вопросы. Отходы волнуют бойцов, младший и средний нач. состав... Это большой вопрос не только в армии, это вопрос в стране...
Политработники и комиссары подчиняются тяжести обстановки, она давит на них, поэтому они мало бывают с бойцами, не работают с прибывающим пополнением.
II Недостатки в боевых действиях
Слабая маневренность. Немцы перевозят солдат на автомашинах. За неделю успевают перебросить дивизию в 2-3 места, солдаты не устают. У нас - огромное количество автотранспорта, загруженного чем нужно и чем не нужно, переброска дивизии - целая проблема, большей частью идут походным порядком. Красноармейцы сильно устают, спят прямо под артиллерийским огнем. В бой вводятся сразу после маршей. Несменяемость частей и соединений: как вошли в бой, так и дерутся до полного истощения.
Всюду линия фронта одинаково толстая или одинаково тонкая, без усиления там, где наиболее вероятно появление противника... Использование авиации: во многих случаях ей даже не ставят задач. Их составляют командующие, очень часто со слабым учетом оперативной установки. Указания слабые и нередко провокационно-паникерские.
III Борьба с танками
Мы производим огромные оборонительные работы. На Днепровском рубеже копали рвы более 500 тысяч человек, а всего на всех рубежах в Белоруссии было занято 2 миллиона. Возведены огромные сооружения. Все города и весь путь на восток опоясаны огромными противотанковыми рвами, волчьими ямами, надолбами, завалами, но части противника действовали по дорогам. А дороги не перекапывались, при отходе наших войск не минировались, не взрывались, и противник проходил беспрепятственно.
IV Слабость разведывательных органов
Почти нет радиоперехвата, а немцы в большинстве работают открытым текстом, очевидно, зная слабость нашей радиотехники.
V О тылах
Тылы надо немедленно пересмотреть и сократить. Масса категорий, лишних для боевых действий и обеспечения войск.
VI Штабы
Штабы фронтов хотят руководить операциями, как шахматными фигурами, только на бумаге. Отсутствует работа по их организации. Составление и отдача приказа считается главным элементом дела. Дальше уже ждут результатов. Нет проверки обеспечения войск, контроля продвижения грузов. На бумаге интендантства у дивизии значатся 5 суточных выдач, а дивизия голодает. Никто не предусматривает путь продовольствия до нее от склада. То же с боеприпасами.
"Сегодня приеду и расстреляю вас всех"
Записка от от 10.07.42 секретарю ЦК ВКП(б) Маленкову от командира 141-й стрелковой дивизии полковника Тетушкина - об отсутствии дисциплины, преступной безалаберщине и бестолковщине, взаимоотношениях высшего командования и прочих причинах успешного наступления немцев.
Прибыл я с дивизией в район южнее Воронежа 3 июля с задачей приступить к подготовке оборонительного рубежа по восточному берегу Дона с 7 июля. А оказалось, что 3 июля прямо из вагонов пришлось занять оборону по Дону и противодействовать противнику, который уже вышел на западный берег и делает переправы через реку. Я спрашиваю: что мешало направить нас сюда месяц тому назад? Зачем привезли нас 1 июня в район Поворино, где дивизия пробыла ровно месяц? За это время мы построили бы здесь прекрасную оборону, помогли бы переправиться отходящим войскам (и тем сохранили бы тысячи орудий и боевых машин, оставленных противнику), да и сама дивизия при той переброске из Москвы месяц назад не потеряла бы от бомбежек ни одного человека...
Пехоте не хватает стойкости. Она плохо обучена, беспрекословного повиновения младшего старшему нет, особенно это отражается на звене младший командир — боец, то есть там, где начальник голосом воздействует на подчиненного — в бою. Не хватает жесткой дисциплины, чтобы обеспечить успех, чтобы никто не смел бросить свое место в окопе в любой обстановке. Умри, а держись! Противник в этом отношении много сильнее нас... Я наблюдал немецких пленных, которых гнали десятки километров до штабов, и у них все было цело, до личного номерка, у всех вычищены сапоги и побриты лица. Дисциплина особенно необходима в бою, где она решает дело.
Возьмем вопрос об отношениях высшего комсостава. Командарм или его начальник штаба, или даже начальник оперативного отдела вызывает к телефону командира дивизии, его начальника штаба и кричит: "Сволочь, оболтус... твою мать... почему ваш полк не может взять деревню, сегодня приеду и расстреляю вас всех". Конечно, никто из них за полгода к нам не приезжал, а по телефону расстреливали до пяти раз в день. В какой армии были или есть такие отношения?! Эта закваска спускается вниз, кругом стоит сплошной мат. Командарм 33-й армии даже бил по лицу командиров, причем ни за что... Почти везде не считаются с мнением командиров дивизий (которые лучше, чем кто-либо другой, знают обстановку в своей полосе)...
Какая часть войск из находящихся на фронте людей фактически участвует в бою? Не больше 1/5 воюют, а 4/5 находятся в тылу дивизий, армий, фронтов... Я воевал в войну 1914-1917 гг. В штабе полка были двое: командир полка и адъютант, в штабе дивизии трое-четверо - и все. Теперь у нас на КП командира полка - десятки людей, на КП командира дивизии - сотни, а в армии или на фронте я даже не могу сказать, там - тучи. Причем все они ездят на машинах, приезжает, привезет какую-нибудь писульку и завалится спать при этом штабе на неделю. А у противника все до последнего музыканта и повозочного дерутся в передней линии. А штат тылов и штабов минимум раз в десять меньше нашего.
Будет ли советская власть после войны?
Сведения из отчетов, присланных для изучения в отдел пропаганды ЦК ВКП(б), - о типичных вопросах, задаваемых партийным лекторам на встречах с населением в различных регионах Советского Союза.
Почему не сообщается в сводках Совинформбюро о потерях Красной Армии?
Как понимать положение товарища Сталина о том, что Советский Союз выйдет из войны еще более сильным?
Не потеряем ли мы Западную Украину, Белоруссию, Прибалтику?
Почему роют окопы на правом берегу Днепра, если Красная Армия уже наступает на Запад?
Правда ли, что для московских дам введены вечерние бальные платья?
Будут ли обеспечивать солью?
Будет ли после войны чистка партии и останутся ли в ней коммунисты, находившиеся на оккупированной территории?
Правда ли, что будет свободная торговля, а если правда, то когда?
Почему ответственным работникам дают спецпайки, а рядовым служащим нет?
Является ли сейчас обязательным восстановление колхозов?
Верно ли, что тех, кто работал на немцев, будут выселять в Сибирь?
Зачем дают промтоварные карточки, если их не отоваривают?
Будут ли отпускать госсредства на строительство новых церквей? Как будут готовить кадры священников?
Почему нам не дают хлеба, а немецким военнопленным дают?
Правда ли, что мы сдали англичанам в аренду на 99 лет Баку и Грозный?
Правда ли, что после войны мы будем пять лет работать на Англию и США?
Что сделают с мужчинами, остававшимися в оккупации?
Что делать с детьми бывших полицейских, которые теперь стали сиротами?
Как относиться к женщинам, мужья которых в Красной Армии, а они вышли замуж за немцев?
Считаются ли бездетными женщины, имеющие детей от немцев, будут ли с них брать налог?
Можно ли восстановить наши праздники, такие, как масленица и др.?
Будет ли существовать советская власть после войны или же будет такая же, как в Америке и Англии?
Будут ли после войны английские лавки?
Можно ли считать зверями всех солдат гитлеровской армии?
Будет ли предъявлен счет Германии при таком же правительстве, как у нас?
Какая судьба ждет Германию после ее поражения?
Может ли случиться, что союзники не откроют второго фронта и в 44-м г.?
Не будут ли решены вопросы мира без нашего равноправного участия?
Что же они такое, эти русские?
Выдержки из секретных докладов 1942-1943 гг. имперской службе безопасности для высшего руководства Германии - сравнение данных предвоенной пропаганды с информацией, поступающей от солдат вермахта и мирных граждан, сталкивающихся с русскими военнопленными и восточными рабочими.
Прежние представления населения о России в ходе войны во многом изменились, и возникает ряд противоречий, которым трудно дать объяснение. Важно и с точки зрения будущих задач, которые придется решать на Востоке, создать четкую реальную картину этого пространства и этих людей.
...Солдаты сообщают, что, наряду с примитивностью и нищетой масс, они видели огромные сооружения, гигантские промышленные предприятия, электростанции и т.д. Они задают себе вопрос: как все это осуществил большевизм?.. Уже сегодня для многих немцев встает вопрос о духовном отношении к тысячам остарбайтеров. Именно наши рабочие отмечают, что эти русские часто проявляют смышленость, ловкость, быстроту в понимании даже сложных процессов в работе машин...
В германской пропаганде советский человек представал как тупое эксплуатируемое существо, "рабочий робот". Сейчас немцы часто убеждаются в прямо противоположном. В многочисленных докладах сообщается, что остарбайтеры своей технической осведомленностью озадачивают наших рабочих. В докладе, поступившем из Франкфурта-на-Одере: "В одном имении советский военнопленный разобрался в двигателе, с которым наши специалисты не знали что делать". Доклад из г. Глагау: "Они сразу демонстрируют техническую осведомленность и не нуждаются в более длительном обучении, чем немцы... машины, давно нуждающиеся в ремонте, с помощью примитивных средств приведены снова в действие..." Уровень образования в Советском Союзе не такой уж низкий, как это у нас изображалось... Немцы находят определенное объяснение тому неслыханному количеству вооружения у противника, которое свидетельствует о наличии квалифицированных инженеров и специалистов... Использование остарбайтеров часто приводит немцев в замешательство. Сравнение мастерства русских и немецких сельхозрабочих оказывается в пользу первых.
Большевизм, неважно какими средствами, вселил в большую часть русского населения непреклонное упорство, которое никогда не встречалось в Первую мировую войну... За боевой мощью врага стоит своеобразная любовь к отечеству, своего рода мужество и товарищество, безразличие к жизни, которые надо признать...
"Если я не вернусь"
Последнее письмо сержанта Матвея Чикова сыновьям в тульское село Дедилово:
"Дорогие мои сыночки Валера и Вова! Когда вы вырастете большими, то прочитайте это письмо. Я пишу его на передовой в тот момент, когда чувствую, что это, возможно, в последний раз. Если я не вернусь домой, то вам, мои любимые сыночки, не придется краснеть за своего папоньку, вы можете смело и гордо говорить своим друзьям: "Отец погиб на войне, верный присяге и Родине". Помните, что в смертельной схватке с ворогом я своей кровью завоевал вам право на жизнь. А поскольку войне рано или поздно придет конец, то уверен, что мир будет для вас долгим. Хочу, чтобы вы любили и всегда слушали Мать. Я это слово написал с большой буквы и хочу, чтобы и вы писали его только так. Мать научит вас любить землю, труд, людей. Любить так, как любил все это я... Будьте чистыми в душе своей, смелыми и сильными. И пусть будет у вас более счастливая судьба... Не плачь, Маруся, обо мне. Значит, так Богу угодно, чтобы отдал я жизнь за землю нашу русскую, за освобождение ее от фашистской сволочи, чтобы вы, мои родные, остались живы и свободны... Жаль вот только, что повоевал я мало - всего 220 дней. Прощайте, мои любимые сыночки, моя милая женушка и мои родные сестрички. Целую вас крепко. Ваш отец, муж и брат Чиков М.М. 14 мая 1942 года". (В этом бою сержант Чиков и погиб).
Элла МАКСИМОВА
Выжить и дожить
История появления этих снимков в нашей газете такова. В "Известия" обратился сам их автор, 43-летний фотограф из Нидерландов Мартин Ремерс. Он рассказал, что в 2004 году начал работу над серией портретов ветеранов Второй мировой войны. Причем эти люди, по замыслу Мартина, представляли все страны, участвовавшие в войне. В результате получился 51 портрет, подкрепленный краткими историями персонажей (беседовал с ветеранами сам Ремерс). Серия из девяти таких снимков завоевала второй приз в категории "Портреты" на международной выставке World Press Photo-2006. "Тема войны, роли и места в ней человека меня особенно волнует", - говорит Ремерс. Его работы публиковались в International Herald Tribune, The New York Times, The Independent, The Times, Die Zeitung, Der Spiegel, Focus, Die Zeit. Теперь - в "Известиях".
Константин Шаров, 1923 г.р. (Россия)
"Впервые я встретил немцев в Сталинграде. После войны несколько раз ездил в Германию. Мы с немцами пили водку. Но я до сих пор не доверяю этой нации. Они в прошлом хотели завоевать Европу. Они хотят этого и сейчас.
В ходе Второй мировой немцы пытались захватить власть оружием, а сейчас они используют экономические рычаги. Польша и прибалтийские государства совершили большую ошибку, когда стали членами Евросоюза. Теперь немцы скупят их землю. Со временем они станут угрозой и для российской экономики.".
Иосиф Коетсвальский, 1913 г.р. (Россия)
"Я из знатной семьи. Мой дед был полковником царской армии. После того, как коммунисты пришли к власти, нашу семью выслали в исправительно-трудовой лагерь в Архангельске. Матери удалось бежать к своему брату в Москву. В 37-м году ее нашли и убили. Нам с отцом удалось сбежать из лагеря с третьей попытки.
Когда началась война, я подавил всю свою ненависть к коммунизму. Я решил сражаться за родину. Не за Сталина. Это он виноват в гибели миллионов русских солдат. Сталин всех талантливых офицеров казнил. Не Сталин выиграл войну, а народ".
Полина Святогорская, 1925 г.р. (Россия)
"Я училась на медсестру. Когда началась война, пошла на фронт. Но ни одна воинская часть не хотела меня брать, потому что мне было всего 16 лет. Я пришла в штаб железнодорожных войск, который находился в Казани, и стала их упрашивать: "Возьмите меня. Я вам нужна, ведь я медсестра". И меня все-таки приняли.
Я была помощницей хирурга. На первой моей операции пациенту ампутировали ногу. Врач протянул ее мне. Я не хотела брать и умоляла: "Пожалуйста, пришейте ногу обратно". Но хирург приказал закопать ее. Я вышла вся в слезах. Меня увидели солдаты - они взяли ногу и сами похоронили ее. До того момента я не имела представления, что такое война".
Фредерик Леннарт Бентли, 1924 г.р. (Великобритания)
"Меня ослепила вспышка от взрыва немецкой гранаты, когда ночью я стоял в карауле недалеко от города Кан в Нормандии. К счастью, я смог самостоятельно добраться до наших позиций. Если бы немцы меня нашли, они бы точно меня застрелили. Таковы уж законы войны: раненым не предлагают ночлег. Нужно в первую очередь заботиться о себе. Люди, никогда не видевшие войны, этого понять не могут. Война - это когда 24 часа в сутки находишься на волоске от смерти.
Когда я потерял зрение, война для меня закончилась. Я проработал 33 года на лейландском заводе инженером-механиком: проверял исправность оборудования на ощупь. Женился, стал отцом четырех детей. У меня была хорошая жизнь после войны".
Джек Шлегель, 1923 г.р. (США)
"Я родился в Германии, потом переехал с родителями в США. Когда началась война, на меня все вокруг стали показывать пальцем - из-за немецкого происхождения. Я так хотел самоутвердиться, что пошел волонтером на военную службу.
В ходе освобождения Бельгии в 1944 году мы как-то взяли в плен 500 немцев. Один из охранников подошел ко мне и сказал: "Тебя зовут Шлегель, не так ли? У меня тут немец, и он тоже Шлегель". Оказалось, это был мой двоюродный брат! Мы немного поговорили о семье. Я попросил охранников обращаться с моим родственником получше. Теперь он живет в США. И до сих пор верит: если бы немцы победили, мир стал бы лучше".
Эдмунд Вагнер, 1926 г.р. (Польша)
"Я не умел плавать и однажды чуть не утонул. Ушел под воду, но потом набрался сил и вынырнул. После этого чьи-то руки схватили меня и вытащили на берег. Вот так я оказался в Нормандии.
Потом мы загорали и курили с канадцами в яблочном саду недалеко от Кана. Над нами кружили самолеты. "Они летят в Германию", - говорили мы друг другу. Потом на нас стали сбрасывать бомбы. Мы прыгнули в какую-то канаву, заполненную водой. Восьмерых из нас ранили. Нескольких канадцев убили. Мы были в ярости. А в Лондоне заявили, что в произошедшем виноваты мы сами: продвигались слишком быстро, и потому нас приняли за немцев. Дело постарались замять.
После войны я не смог вернуться на родину. Ублюдок Черчилль продал Польшу России. А коммунисты не хотели с нами связываться - мы ведь воевали вместе с британцами. Я влюбился в девушку из Голландии и написал об этом матери. "Живите на ее родине", - ответила она. Так мы и сделали. В 1959 году я наконец собрался приехать в Польшу и повидать мать. Однако возникла проблема: я был человеком без гражданства. Я подал прошение на имя королевы Нидерландов и вскоре получил положительный ответ. Мне даже не пришлось платить взнос, потому что я сражался в армии освободителей. В дверь родного дома я постучал в рождественскую ночь".
Бак Доусон, 1920 г.р. (США)
"Мы встретили русских у Эльбы. Они напились водки еще до нашего прихода. Это была очень сплоченная команда - как, впрочем, и мы. И нам тоже хотелось показать, какими мы были крутыми парнями. Один из нас решил научить русских прыгать с парашютом. Он спрыгнул с третьего этажа нашего штаба и сломал лодыжку.
Когда мы праздновали победу, русские палили из настоящего оружия. Прямо как на "диком Западе". Они проехали на грузовике вниз по склону, и он перевернулся. Кого-то придавило насмерть, но русские не унывали. Они не очень-то ценили жизнь. Может быть, потому, что все тогда сильно напились".
Барон Филипп фон Безелагер, 1917 г.р. (Германия)
"Я командовал кавалерийской ротой и был ранен под Москвой. После контузии стал ординарцем фельдмаршала фон Клюге в Смоленске. Выполняя его поручения, виделся с Гитлером четыре или пять раз. Когда я к нему приближался, всегда чувствовал, как что-то внутри сжимается. Я никогда с ним не разговаривал, просто жал ему руку и сухо здоровался.
В июне 42-го я впервые узнал о том, что евреев и цыган целенаправленно уничтожали - их объявили врагами рейха. Для меня это был поворотный момент. Я, как офицер, не хотел быть соучастником военных преступлений.
Я стал членом подпольной группы фон Трескова. Его целью было убить Гитлера. Среди заговорщиков я был самым молодым. Группа Трескова планировала покушение на фюрера. Я и еще семь офицеров должны были застрелить его на заседании, посвященном разработке наступления на Курск. Мой брат Георг был профессиональным стрелком - он должен был руководить операцией. К несчастью, от плана отказались, так как глава СС Генрих Гиммлер отменил заседание по Курску. Гиммлера мы тоже собирались убить.
Позднее наша группа готовила взрыв в ставке Гитлера "Вольфшанц". Я сам собрал бомбы и перевез их в Берлин. Затем бомбы попали в руки графа фон Штауфенберга, который и привел их в действие 20 июля 1944 года. К сожалению, фюрер остался жив. Некоторые из заговорщиков были арестованы, другие покончили с собой. До самого конца войны я боялся: вдруг меня тоже раскроют. В тот день, когда Германия капитулировала, я выбросил в реку капсулу с цианидом, которую всегда носил с собой".
==============================
Вот ещё:
Источник http://achtungpanzer.bos.ru/scholl.htm
Joachim Scholl командовал танком Panzer VI Tiger под номером "232" в составе 2-ой роты 102-го танкового батальона SS "Das Reich". хотя он не так знаменит, как некоторые другие танковые командиры, но до момента захвата его в плен у Кана (Caen), он успел уничтожить 76 танков противника. После пленения он был отправлен в печально известный лагерь нацистских военнопленных "Комри" (Comrie, Perthshire) в Шотландии.
Joachim начал свою карьеру в башне Panzer III, затем пересел на Panzer IV и, наконец, на Panzer VI Tiger. Лучшим и самым достоверным рассказом о его боевых буднях будет цитирование его дневника, который он вёл на протяжении войны. Что я и сделаю...
Первая часть дневника
(относится к периоду его службы на Восточном фронте. Именно с этого времени он решил вести свой дневник)
Курск (операция "Zitadelle")
10 июля 1943 г.
Это мой первый бой на Тигре. Я потратил всю ночь, читая и перечитывая инструкцию по эксплуатации этой боевой машины. Вспоминая о прошедшем периоде обучения, прокручивал различные ситуации в голове. Я очень нервничаю. Такого сосредоточения сил с обеих сторон я не припомню с начала операции Барбаросса. В любом случае, не стоит себя изводить, это свершится, и мне нужно сделать максимум из возможного в этой битве.
10 июля 1943 г.
Ничего особенного в моём первом бою на Тигре не произошло. Он прошёл обыденно. Нас обстреливали в течение нескольких минут, но огонь вёлся как-то неорганизованно. Несколько снарядов ударило в броню моего Тигра. Мне это не понравилось... Мы продвинулись вперёд примерно на 7-8 км. Продвижение сильно замедлялось из-за минных полей и досаждающих самолётов противника. Уша записал на свой счёт 2 победы, но я, всё же, выиграю свои 100 марок, которые мы, я, Герт и Уша, поставили на то, кто будет иметь наибольший боевой счёт к концу войны. Завтра будет новый день.
11-12 июля 1943 г.
Да, я одержал свою первую победу. Ладно, это был всего лишь тягач, буксировавший артиллерийское орудие, но это, всё равно, - уничтоженная цель. Мой наводчик, Карл, выпустил по нему около 30-ти снарядов. Один Бог знает, где его учили целиться..! Уша записал на свой счёт ещё три победы. Боров, он уже далеко меня опередил. Думаю, ему попался гораздо лучший наводчик. Я слышал, что мы потеряли сегодня 4 Тигра на минных полях. Это сделало меня очень осторожным при продвижении вперёд. Я собираюсь немного сдать назад и подождать, пока Ульрих внимательно исследует маршрут продвижения.
15 июля 1943 г.
Что за день! Я думаю, мы подбили 5 танков сегодня. Я не уверен точно, так как там было столько пыли и столько танков кругом! Было трудно даже просто обнаружить цель. В один из моментов боя я почти приказал открыть огонь по нашему StuG. Мне показалось, что это русский. Я знаю точно, что я уничтожил русскую САУ, так как она была всего в 50 метрах передо мной. Куски САУ долетели даже до моего Тигра и застучали по броне. Это какое-то сумасшествие, во время обучения нам говорили, что мы должны уничтожать цели на больших дистанциях. Мне и в голову не приходило, что они имели в виду ТАКИЕ дистанции. Я думаю, что мы также уничтожили несколько противотанковых орудий противника, так как все мы, и я, и Герт, и Карл, обстреливали их позиции фугасными снарядами.
16 июля 1943 г.
Ещё один день в аду. Коммунисты устроили ад на поле боя. Мы уничтожили группу пехоты противника, пытавшейся обойти наших гренадеров с фланга. Даже внутри Тигра мы слышали, как наши гренадеры радостно кричали всякий раз, когда очередной наш снаряд ложился прямо в середину русских. При такой поддержке мы чувствовали себя прекрасно. Хотя, должен сказать, что наблюдать за летающими повсюду частями тела мне удовольствия не доставляло. Нашего заряжающего, Берти, дважды вырвало прямо в пустые ячейки хранилища снарядов. Сам будет убирать... Наступила ещё одна ночь, пытаюсь уснуть. Не думаю, что у меня получится. Я уже не могу нормально поспать в течение трёх дней.
19 июля 1943 г.
Это сражение складывается не слишком удачно для нас. Прошли слухи, что русские войск здесь гораздо больше, чем ожидалось. Я слышал, что армейские танковые батальоны Тигров, ведущие боевые действия далеко впереди, уже несут большие потери. Это настораживает и пугает... Нашу позицию практически захлестнули русские войска. Мы запросили артиллерийскую и авиационную поддержку, так как наши запасы фугасных снарядов на исходе. Перекрёстным огнём нам удалось загнать около 2000 русских в овраг. Мы уже трижды перезаряжали ленты наших пулемётов, и трижды пополняли боезапас фугасных снарядов. Я никогда прежде не видел столько крови. Меня мутило, Берт склонился и орал мне в ухо, пока до него не дошло, что послужило причиной моего состояния. Я никогда не забуду этот день.
20 июля 1943 г.
Сегодня мы получили удар противотанкового снаряда в бортовую броню. Он разорвал защитный козырёк над траком. Мы подумали, что это конец, и что наш трак разорван. Но наш водитель, Роберт, сказал, что Тигр всё ещё на ходу и хорошо управляется. Тем временем Уша послал один за другим два снаряда по позиции противотанковых орудий, и уничтожил оба. Мы всё ещё не вошли в Прохоровку. Коммунисты имеют там очень сильную оборону. Я не думаю, что мы будем захватывать этот населённый пункт. Мы уничтожаем штурмовые орудия (?) противника в больших количествах. Уша сказал, что они не будут засчитываться в нашем пари. Это меня расстроило и вызвало раздражение, так как в этом случае я отстаю от него уже на 10 побед.
21 июля 1943 г.
09.00 - Вы можете в это поверить? Наш наводящий ужас танк... сломался. Роберт думает, что проблема в трансмиссии. Мы ждём эвакуации в ремонтные мастерские. Надеюсь, что нам не придётся пересаживаться на Panzer III или что-нибудь ещё в этом роде, пока мы ждём наш танк из ремонта.
10.45 - Нас буксирует в расположение ремонтных мастерских Тигр из 503-го батальона. Знакомы с его экипажем уже довольно давно. Их командир недавно погиб, так что я оставляю их наедине со своими мыслями.
13.50 - Мы прибыли в мастерские. В очереди на ремонт стоят 8 Тигров из разных подразделений. На броне некоторых из них видно множество отметин от снарядов, так что я подумал, что мы ещё счастливчики. Я подошёл к Иоганну Фёну (Johann Foen). Он совсем недавно закончил обучение и женился на китаянке, с которой познакомился во время учёбы в Берлине. Сейчас он - всего лишь глупый 20-ти летний мальчишка. Я не собираюсь жениться до тех пор, пока война не закончится. Ремонтники сказали, что нам придётся ждать около 3-х дней, пока они приведут наш Тигр в порядок. Мы доложили в штаб, и попросили небольшого отдыха. Я должен отдохнуть, у меня до сих пор стоят в глазах те расчленённые тела в овраге.
23 июля 1943 г.
У нас кое-что случилось. Мы ехали обратно к себе в часть. Наш путь пролегал через маленькую деревеньку. Роберт увидел, как один из полицейских избивал русского старика. Он выскочил из машины, и сбил полицая на землю. Подоспел напарник полицейского, Роберта скрутили, и собрались уводить, вероятно, для предъявления обвинения. Ну вот, прекрасно, я остался без водителя, потому что эти полицаи хотят везде и всюду распространить своё влияние. Я подошёл ко второму полицейскому и сказал, что если они не вернут мне Роберта, то я заберу их на передовую и покажу тот овраг с изуродованными телами. В ответ полицейский пожал плечами и сказал, что он видел и похуже. Откуда эти полицейские могут видеть похуже, если они даже на передовой никогда не были? Но я не стал спорить, а Роберта освободил наш командир.
24 июля 1943 г.
Роберт вернулся обратно с довольно заметными отметинами на лице. Вероятно, ему досталось от полицейских. Его отпустили без права покидать расположение своего подразделения. Ха, куда он может пойти? Каким образом он может покинуть расположение своего подразделения? Я написал жалобу о нанесении Роберту физических повреждений, которые серьёзно мешают ему выполнять свои служебные обязанности. Наш Тигр всё ещё не отремонтирован. Старший механик сказал, что потребуется ещё два дня для ремонта. Я очень расстроен, Уша за это время ещё больше оторвался от меня по числу побед.
25 июля 1943 г.
Наконец-то наш Тигр отремонтирован. Механики работали всю ночь, так как поступил строжайший специальный приказ: "Срочно вернуть все танки на фронт". Вообще, дела идут совсем плохо. На пути назад нам поступил приказ отбуксировать в ремонт другой повреждённый Тигр. Прекрасно, это оказался Тигр Уши! Теперь у меня есть прекрасная возможность догнать его по результативности. Мы шутили по пути в мастерские, временами он возмущался по поводу бардака, который творится на фронте. Он сказал, что никто не знает, кто где находится, а русские наваливаются как сплошная коричневая стена. По его словам, русские совершенно не обращают внимания на свои потери. К сожалению, и наши войска изрядно потрёпаны. Ещё он сказал, что во второй роте осталось всего три танка.
27 июля 1943 г.
Сегодня ничего не подбил. Целый день мы вели огонь, но из-за густых облаков пыли и дыма, я даже не знаю, что мы там подбили, и подбили ли вообще. Я чувствую себя очень уставшим, экипаж - тоже. Роберт дважды практически засыпал на ходу. Карл сказал, что уничтожили пару орудий, один Т-34 и много пехоты. Но я ничего из этого подтвердить не могу. Но я всё равно заявлю об этих победах, так как я пока не вышел из этой гонки за 200 марок.
28 июля 1943 г.
Сегодня нам приказали отступить и перегруппироваться. Это первый раз с начала операции Zitadelle, когда я увидел всю роту в полном сборе. Мы потеряли несколько танков, в основном, из-за технических неисправностей, но некоторые подорвались на минных полях. Молодой Герт был серьёзно ранен, и его отправили в Берлин. Уша сказал, что Герту отнимут правую руку, и пари теперь остаётся лишь между нами двумя. Я сказал, что Уша победил в этом пари, и мы заключим новое, когда Герт вернётся. Собственно, у меня пока и не было такой большой необходимости в 100 марках. Мы возвращаемся обратно в Белгород. На своём пути мы встретили группу пехотинцев. Они выглядели уставшими и понурыми. Я почувствовал себя виноватым, и предложил им забраться на броню. Они устроились за башней. Роберт болтал всю дорогу пока я и Карл не потеряли терпение и не сказали ему заткнуться. Мне, как офицеру, не следовало бы этого делать. Я не потерял контроль над собой, но после этого месяца боёв я уже никогда не буду таким как раньше.
Вторая часть дневника
(относится к периоду боёв за Харьков и Бобруйск)
Харьков
21 августа 1943 г.
Мы отступали и вели бои в течение двух дней. Наш Тигр получил некоторые повреждения, но ничего серьёзного, что могло бы повлиять на его боеспособность. Карл становится прекрасным наводчиком. Он всё ещё не очень уверенно чувствует себя с целями на дальних дистанциях, но сегодня поразил Т-34 на дистанции 1800 метров. Я им очень доволен. Он уничтожил сегодня 4 танка до того, как их экипажи смогли определить, кто же по ним ведёт огонь. Сегодняшний день - наш лучший день! Я думаю, что наше пари с Ушей так быстро не разрешится. Я сейчас имею на своём счету 18 подтверждённых уничтоженных танков противника. Кроме того, более 50 орудий и прочей техники, и множество живой силы русских. Уша говорит, что у него на счету уже 30 уничтоженных русских танков, но я-то знаю, что он хитрит, и заявляет уничтоженные орудия как уничтоженные танки.
22 августа 1943 г.
Сегодня получили два попадания в лобовую броню. Один из них попал в смотровой прибор нашего водителя, Роберта. Что он при этом испытал, я не хочу даже и представлять. Хорошо, что моё место в бою не рядом с ним. Мы чувствуем себя сейчас гораздо увереннее, так как ни один из этих Т-34 не может пробить нашу лобовую броню. Карл уничтожил сегодня 3 орудия, а также несколько гружёных грузовиков. К нам уже и прозвище прилепилось: "Асы по грузовикам". А что мне делать? Где найти хотя бы несколько нормальных танков, если их уже давно нет в поле зрения? Не могу подобрать приличных слов к своему командиру, который послал нас далеко вперёд в составе взвода.
23 августа 1943 г.
Стёр свою последнюю запись в дневнике. Сегодня наш Тигр назначили лидером, так как наш предыдущий лидер, тигр молодого Фёна, завяз в овраге. Идиот! Наш Тигр получил сегодня уже, как минимум, 10 попаданий. И каждое попадание сопровождалось громким звенящим металлическим звуком. Один из снарядов проделал дырку в ящике для амуниции. Мы уничтожили два Т-34, орудие и... ещё 5 грузовиков. Делаю намёк командиру, что не очень-то хочу быть лидирующим танком. Тот засмеялся, и сказал, чтобы я не волновался. А я волнуюсь...
24 августа 1943 г.
Этот идиот, Фён, загнал свой Тигр в грязь так, что орудие зарылось в землю почти на половину своей длины. Механики успели снять с танка всё самое ценное до того, как экипаж подорвал его. Непростительная халатность и растрата, в то время когда нам так нужны все из имеющихся у нас Тигров. Мой Тигр снова в ремонте. Небольшие проблемы с топливной системой. Это не должно занять много времени. Поболтал с парнем из нового батальона, вооружённого танками Пантера. Он сказал, что их танки не хуже Тигров, при условии, что они на ходу. Я рассмеялся и смеялся до того момента, пока он не сказал, что уничтожил около 100 русских танков. Берти и Уша сказали, что он "заливает", и что они слышали только о Кариусе (Carius) и Книспеле (Knispel) из армейских батальонов, воюющих на Пантерах, и хоть сколько-нибудь приблизившихся к такому количеству побед.
25 августа 1943 г.
Сегодня было большое сражение. Мы потеряли несколько Panzer III. Ни одного Тигра потеряно не было. Я снова был замыкающим во взводе. С этой позиции я не мог подбить много танков, но зато и сам я не получил попаданий, за исключением пулемётных и стрелковых. Когда Тигр двигался, я даже не слышал этих попаданий, но ясно видел приближавшиеся к нам со всех сторон трассеры. После пары наших выстрелов, обстрел прекратился. Мне кажется, что русские боятся Тигров: все, кого мы встречаем на своём пути, разбегаются куда только можно. Лидирующие Тигры уже уничтожили большое количество Т-34 и орудий. Уша подбил даже пару этих новых коробчатых КВ. Он сказал, что это было просто, потому что они настолько высокие, что видны за несколько километров.
27 августа 1943 г.
Опять поломались, снова проблемы с трансмиссией. Двигатель тоже работает как-то ненормально, Роберт говорит, что в карбюраторе скопилась грязь. Я не слишком разбираюсь в этих вещах, у меня нет склонности к механике. Нас отбуксировали обратно в сторону Харькова, в расположение ремонтной базы. Мы собрались выпить пива сегодня ночью. Я уже не могу дождаться.
28 августа 1943 г.
Пива попить мне не удалось... Нам сразу выдали новый Тигр и отправили обратно на передовую. Русские предприняли массированную атаку на наши позиции. Они в течение нескольких часов вели по нам артиллерийский огонь. Я не люблю артобстрелы, так как не имею возможности что-то с этим поделать. Наша артиллерия открыла ответный огонь. Я надеюсь, что они накрыли советские артпозиции. Мы ожидали в перелеске вместе с Томасом и Паулем. Томас только недавно прибыл на фронт, а Пауль уже подбил один КВ. Уша был прав, - КВ является лёгкой целью. Пока Пауль перезаряжался, мы подбили и свой КВ. Также, мы уничтожили два орудия и нашу, уже ставшую обычной, норму грузовиков...
29 августа 1943 г.
Сегодня мы были вынуждены отступить. Такое впечатление, что русские имеют бесконечное количество солдат и танков, и они накатываются на нас волна за волной. На поле боя находилось не меньше нескольких сотен Т-34 и КВ. Я был очень напуган. Это был первый раз, когда мне показалось, что мне пришёл конец. Мне не хочется быть похороненным в России. Карл всё стрелял и стрелял, пока у нас не кончились снаряды. После этого нам ничего не оставалось, как развернуться и отступать к позициям нашей пехоты. Мы увидели, как группа пехотинцев направилась к нам, чтобы прикрыть от наступающих русских. После этого эпизода, я был преисполнен уважения и благодарности к этим людям.
30 августа 1943 г.
Мы сегодня долго разговаривали с Ушей и Паулем о вчерашних событиях. Они считают, что нам нужно больше Тигров. Я согласился. Пауль сказал, что эта идея хороша до тех пор, пока у русских не появится столь же сильного танка. Я решил, что этот дневник никогда не покинет моего нагрудного кармана. Уша получил боевой танковый медальон, и мы все были награждены крестами за боевые заслуги. Я очень горд этим.
Бобруйск
3 октября 1943 г.
Ещё одно большое сражение. Мне уже надоело сидеть в обороне. Хотя в обороне и легче уничтожать противника. Берти замаскировал наш Тигр. Сегодня сильный мороз. Я надел на себя три пальто, и, практически, еле царапаю эти строки, так как мои пальцы совсем не гнутся.
5 октября 1943 г.
Мы всё ещё в засаде, и выпавший снег делает нас почти невидимыми. Мы слышали, что завтра будет бой, так как разведчики обнаружили сосредоточение русских войск к востоку от нас. Я не понимаю, как эти русские могут даже думать о ведении боевых действий в такую погоду.
6 октября 1943 г.
Похоже, разведчики были правы. Трусливые русские попытались напасть на нас сегодня утром. Наш камуфляж сработал прекрасно. Мы выкосили их пулемётами ещё до того, как они сообразили что происходит. Я думаю, что они посчитали, что это просто пулемётные расчёты, потому что их Т-34 продолжали катить на нас не сбавляя скорости, пока я и Пауль не сбросили маскировку и не выкатили свои Тигры им навстречу. Мы успели подбить три из них, когда они, наконец, сообразили в чём дело, и начали отступать. Мы преследовали их до конца холма, и оставили нашей пехоте. Мы всё ещё вели по ним огонь, но они с такой скоростью откатывались на реверсе, с какой ещё несколько минут назад наступали. Мы догнали отступающую русскую пехоту, которая не была столь быстра, и прошлись через её порядки. На защитных кожухах гусениц уже скопилось немало замёрзшей крови.
8 октября 1943 г.
Мы сегодня имели преимущество. На нас сегодня наступали русские казаки. Перегрев стволов наших пулемётов был чрезвычайный. Уша сказал, что ствол нашего курсового пулемёта был таким же красным, как флаг коммунистов. На следующий день после возвращения, мы поменяли стволы всех своих пулемётов. Берти недоволен, что ему постоянно приходится выходить наружу и поправлять маскировку на морозе. Я ему доходчиво объяснил, что он среди нас самый молодой, у него самое низкое звание, да и к тому же, это его прямые обязанности. Мы вытолкали его наружу и, послушав пять минут его стенания, всё таки тоже вышли, чтобы помочь ему. Зря мы это сделали. Я потом отогревался в течение часа.
9 октября 1943 г.
Наш Тигр сегодня совсем замёрз. Пришлось использовать огнемёт, чтобы растопить лёд и грязь, забывшие ходовые катки. Ульрих спёр переносной обогреватель с поста связи Luftwaffe. Думаю, что они не очень обрадовались, но обогреватель очень хорошо уместился в нашем ящике для амуниции. Заменили стволы на пулемётах, и вместе с Паулем уничтожили русскую артиллерийскую батарею. Это было так легко, мы просто взобрались на вершину холма, и оттуда обстреляли её. Приятно было видеть досаждавшие нам орудия, разлетающимися на куски. Мне особенно понравился второй взрыв, когда сдетонировали их снаряды.
10 октября 1943 г.
Паулю и мне был дан приказ уничтожить ещё несколько артиллерийских батарей русских. Для помощи, из дивизии нам придали три бронетранспортёра с пехотой. Разведчик Luftwaffe сообщил, что обнаружил в 10 км от нас на вершине холма две батареи "Органов Сталина".
Мы легко уничтожили ракетные установки, которые вспыхнули огненными шарами. Смеха ради, Уша прицелился в скопление грузовиков, которые, я думаю, перевозили ракеты. Мощный взрыв уничтожил и разметал всё, что было на месте грузовиков и рядом с ними. Снег вокруг русских позиций растаял на большом расстоянии. Пехота с нашей помощью завершила разгром русских.
11 октября 1943 г.
Мы совсем замёрзли. Ночью температура упала ниже 20-ти градусов мороза. Топливо замёрзло в двигателе, а траки полностью обледенели. К тому же, только что разразилась метель. Я не думаю, что русские сегодня будут атаковать. Мне хочется в Африку.
12 октября 1943 г.
Мы всё ещё заморожены. Снег такой глубокий, что представляет довольно большую проблему при перемещении. Сегодня нас атаковали казаки, но мы отбили их атаку. Ходят слухи, что нас перебросят под Киев. Вокруг Тигра установлены большие обогреватели в попытке его разморозить.
16 октября 1943 г.
Ульрих обморозился. Выглядит это отвратительно. Медики наскоро обработали его раны, но его левая рука всё ещё не действует. Хотя и в таком состоянии он, всё ещё, может управляться с радио и пулемётом. Наш Тигр наконец-то разморозили, и мы уничтожили ещё одну артиллерийскую батарею, которую русские установили за фермой. Это было легко: русские наделали столько шума моторами своих грузовиков, что даже не услышали нашего приближения. Для их уничтожения хватило трёх снарядов и одной пулемётной ленты. Пехота захватила с десяток пленных. Некоторые из них были практически детьми. Это навело на мысль, что если русские стали использовать детей, то состояние их войск не так уж хорошо.
24 октября 1943 г.
Бои в нашем районе стихли, поэтому нас перебрасывают на помощь войскам под Киевом. Я чувствую вину перед механиками, которым на морозе приходится менять ходовые траки на транспортные. Я всерьёз опасался остаться без траков, если сейчас начнётся обстрел. Я даже не хочу об этом думать.
3 ноября 1943 г.
Мы вступили в бой по пути со станции прибытия. Русские довольно далеко продвинулись. Мы восстановили контроль, но ситуация остаётся серьёзной. Мы атаковали ночью. Мне нравятся местные ночи, в отличие от местных морозов. Снег делает цели легко различимыми. Мы открыли огонь сходу прямо по скоплению русской пехоты. Я надеюсь, что никто из них не был такими же детьми, которых мы видели среди пленных под Бобруйском.
5 ноября 1943 г.
Очередной день тяжёлых боёв. Мы выполняли задания в течение 14 часов без перерыва. Русские не собираются так просто пропустить нас. Уничтожил ещё два КВ и одно орудие. Карл достал их на большой дистанции. Он становится всё более умелым, прицеливаясь на больших дистанциях. Кажется у нас какие-то проблемы с поворотным механизмом башни. Я быстро обнаруживаю цели, но пока наша башня разворачивается, цель либо уходит, либо её уже уничтожает кто-то другой из нашей роты. Роберт считает, что это смазка замёрзла.
6 ноября 1943 г.
Сегодня мы находимся в самой гуще боя. Русские накатываются отовсюду. Мы получили около десяти попаданий в различные части Тигра. Я ненавижу этот металлический звук, когда по броне бьёт снаряд. Мы хорошо повоевали. Уничтожили три Т-34 и целую кучу орудий и грузовиков. Напоролись на толпу русских пехотинцев. Пока открыли по ним огонь, они нас чуть не уничтожили. Кругом сплошной хаос! Принимаю поздравления от командира и Уши, хотя сами они уничтожили сегодня больше танков, чем я. Подумал, что заключение второго пари было не очень хорошей идеей.
9 ноября 1943 г.
Я сегодня очень горд. Меня наградили Железным Крестом 2-го класса за бои, проведённые мной несколько дней назад. Уша и Пауль оба поздравили меня. Нас всех направляют на формирование своего собственного батальона. Мы будем называться 102-ым тяжёлым танковым батальоном SS "Das Reich". Прекрасно, с новыми Тиграми мы должны смочь вернуться с боями к Москве.
Его Тигр был подбит 11 ноября в ходе боёв на окраинах Киева. Экипаж покинул танк. Русская пехота открыла огонь: Берти и Ульрих не получили ранений, Йоахим был ранен в правую ногу, Карла ранили в плечо, а Роберт, к сожалению, сразу был убит. Они пробрались к своим войскам, были отправлены на лечение в Берлин, и провели рождество в госпитале. После поправки они были направлены в Италию, где формировался новый 102-й тяжёлый танковый батальон SS "Das Reich
